Источники Deutsch © 2013 Марк Циприн

Перевод с немецкого Марка Циприна.

Примечания В. А. Кочеткова.

«Берлинер цайтунг», 3 декабря 1964, стр. 3.

Новая встреча с товарищем Алексом

В то воскресенье 22 июня 1941 г. в Берлине царила летняя жара. Улицы центра города словно вымерли. Жители искали отдых в богатых водоемами пригородах. На берегу озера Лангер резвилась группа молодых людей, которые на первый взгляд производили впечатление иностранных туристов. Разговор шел на русском, итальянском и французском языках.

Вечером с потоком возвращающихся домой они отправились в город. У железнодорожного вокзала Грюнау образовался затор. Причиной был не только напор отдыхавших в выходные дни горожан. В вестибюле теснились люди, вырывали из рук торговцев свежеотпечатанные газеты. У молодых людей с берега озера Лангер, неожиданно попавших в этот водоворот, зазвенело в ушах от заголовков: «Коварное нападение большевиков! — Фюрер наносит ответный удар! — Немецкие войска победоносно наступают!»

Переполненные поезда грохочут на стрелках. Зажатый в угол Алексей Кочетков не видит и не слышит ничего. «Война», думает он в отчаянии, «война!» Гитлеровская Германия напала на Советский Союз, это ему ясно. Ничего не выйдет с паспортом, который он должен был получить в советском посольстве в ближайшие несколько дней. Рухнула надежда вернуться, наконец, домой после стольких лет. . .

За доли секунды проносятся в его мозгу почти забытые картины.

Вот было детство в Москве, затем переезд родителей в Ригу. Как 18-летним приехал он в 1930 году¹ во Францию и изучал три года в Тулузе сельскохозяйственное машиностроение. Потом военная служба дома в Латвии. В 1935 году Алексей Николаевич Кочетков — студент Национального агрономического института в Париже, оплачивает учебу случайными заработками и становится членом Коммунистической Лиги Молодежи Франции. Год спустя он вступает в Коммунистическую партию Франции.

Кочетков в Испании с начала гражданской войны. Интербригада — артиллерийский офицер — Арагонский фронт — тяжело ранен у Эбро². Встречи с такими выдающимися интернационалистами, как Луиджи Лонго и Франц Далем³.

После поражения республиканской армии два года и два месяца интернирован в трех различных французских концентрационных лагерях. Голод — холод — издевательства. Затем, наконец, возможность попасть на родину через Германию. По решению партии многие товарищи нанимаются в концерн АЭГ в качестве иностранных рабочих. Нет другого способа покинуть концлагерь во Франции.

Март 1941 года — Алексей становится подсобным рабочим на заводе ТРО Берлин-Обершёневейде. Он подает заявление в посольство СССР о признании его гражданином Латвийской Советской Социалистической Республики⁴, настаивает на репатриации на Родину. Сотрудник консульства обещает помочь, но просит набраться терпения. На проверку анкетных данных требуется время...

Поезд приближается к Шёневейде. «Теперь уже слишком поздно», думает Алексей. Он чувствует себя подавленным, разочарованным, беспомощным перед ходом событий. Глухая ненависть к нацистам только усиливает ощущение бессилия. Из динамиков объявляют название станции. Удрученный выходит он на платформу, не зная, куда идти. Будет ли он снова арестован? Что делать? Без денег, без достаточной одежды, с пляжным пакетиком под мышкой?

Утро понедельника началось на заводе ТРО, как обычно. Алексей разносил детали в цехе переключателей на сжатом газе. Вдруг он увидел толстого Леманна из заводоуправления, сегодня в украшенной орденом парадной форме СА⁵. Коричневорубашечник переходил от одного рабочего места к другому и поздравлял с новой кампанией Фюрера.

Решение

«Толстяк обходит рабочие места,» — думает Алексей, — «занимается нацистской пропагандой, распространяет ложь». И коммунист, советский гражданин с документами француза⁶ решает: «Я также займусь пропагандой, борясь с ложью правдой».

Один за другим навещает он друзей, товарищей, которых он знает по Испании или по лагерям во Франции, таких как он иностранных рабочих: итальянца Марио, Владислава из Праги, некоторых других. Ему не нужно было быть многословным. Пражский товарищ крепко жмет ему руку, затем сжимает пальцы в кулак. Брюнет Марио шепчет: «Красная Армия — Гитлер капут!»

Чувство бессилия уступило, исчезла вялость. Как бы случайно идет Алексей в отдел снабжения в соседнем цеху. Он надеется застать там старика Фридриха Муравски. В течение нескольких недель наблюдали они друг за другом — сейчас Алексей горит желанием узнать, что этот немец думает о войне против Советской России. Ему повезло. Фридрих один. И вот двадцать третьего июня 1941 года происходит первый решающий разговор между немецким и советским антифашистом. . .

Через несколько недель товарищ Муравски связывает Алексея и его группу с Отто Грабовским. В качестве связного организации бойцов антифашистского сопротивления в районе Берлин-Нойкёльн он снабжает их нелегальными Rote Fahne, Neuköllner Sturmfahne и размножаемыми Максом Грабовски и его женой Труде в поселке Рудов изданиями Innere Front.

Начало активного личного участия Алексея в подпольной деятельности в Берлине — расклейка воззваний. Это было первым серьезным испытанием.

Алексей выбрал район Йоханнисталь / Нидершёневайде. Был холодный зимний вечер. Он клеит воззвания к стенам домов, к витринам магазинов. У рекламного щита он почти сталкивается с человеком, укрывшемся за ним от ветра чтобы закурить сигарету. Незнакомец бормочет извинения. Алексей с облегчением вздыхает. Только одна листовка остается в его круглой металлической коробке.

Вдруг рядом останавливается армейский автомобиль. Два офицера подходят к нему. Слишком поздно чтобы убежать. «Где здесь Феликсштрассе?» Один из людей в форме спрашивает хриплым голосом похожим на лай, выдыхая струю алкогольных паров Алексею прямо в лицо. Словно камень падает у него с сердца. Спокойным голосом дает он справку. Машина уезжает, а Алексей приклеивает последний листок на перила моста Тресков...

Это было тогда. Сейчас Алексей Кочетков сидит напротив нас и мы видим доброе, худое лицо, поседевшие волосы. «Товарищ Алекс», как его звали друзья. Здесь, в Берлине, его сопровождают товарищ Шарлотта Бишофф, когда-то подпольщица в Нойкёльнской группе, и Вольфганг Флюгге, директор образовательного центра завода ТРО «Карл Либкнехт», гостем которого был в эти дни Алексей Кочетков.

«Расклейка», говорит товарищ Кочетков, «была лишь одним из многих эпизодов антифашистской борьбы в Берлине. При поддержке немецких товарищей — некоторых из них я смог, к моей радости, снова увидеть — мы вели прежде всего политическую борьбу в лагерях принудительного труда для так называемых восточных рабочих. В 1943 году мне удалось уехать в Париж. ЦК ФКП поручил мне заняться созданием партизанских отрядов из бежавших советских военнопленных».

Просьба

Война закончилась. В 1945 году Алексей Кочетков смог, наконец, вернуться домой. Сейчас он работает в Риге в качестве патентоведа в конструкторском бюро. Он растроганно поблагодарил за теплый прием оказанный ему работниками ТРО и старыми боевыми товарищами. Здесь, в Берлине, он хочет собрать важный материал для автобиографической книги.

«БЦ» обращается с просьбой дать знать о себе, к участникам сопротивления и тем, кто прямо или косвенно были в контакте с Алексеем и его группой, знали о ее работе, работали в период между 1941 и 1943 годами на заводе ТРО и знали Алексея и других иностранных рабочих. «БЦ» ожидает Ваш ответ с пометкой «Товарищ Алекс».

__________

1 А. Н. Кочетков приехал на учебу во Францию осенью 1931 года в 19-летнем возрасте.

2 А. Н. Кочетков сражался в рядах республиканской армии с сентября 1936 г. на Арагонском фронте — сначала в пулеметном расчете, затем в артиллерийской батарее. С конца 1936 г. он был переводчиком при советских военных советниках. Его можно считать интербригадцем с августа 1938 г., когда он получил назначение в 13-ю интербригаду. Он был ранен осколком авиабомбы сразу по прибытию на место службы и вышел из госпиталя уже после того, как интербригады были отведены с линии фронта.

3 Встреча с Францем Далемом могла произойти в лагере Верне д’Арьеж.

4 Имеется в виду гражданство СССР. Союзные республики не имели собственного гражданства.

5 Sturmabteilung — штурмовые отряды. Военизированные формирования Национал-социалистической немецкой рабочей партии.

6 А. Н. Кочетков не выдавал себя за француза. На его заводском пропуске и в учетной карточке было указано, что он родился в Москве.