Источники © 2017 Т&В Медиа (оформление)

Красное знамя на улице Гренель

В кн.: «О чем не говорилось в сводках», М, Гос. Изд-во Политической Литературы, 1962. Стр. 444-450.

[...]

Я знал, что скоро приедут в отпуск из Германии находившиеся на принудительных работах некоторые мои старые товарищи, вместе с которыми я был еще в Испании. Знал также, что если кто приедет, то непременно навестит Веру Тимофееву, которая радушно относилась к нашим посещениям. Однажды, зайдя к ней, я увидел моего товарища по заключению в лагерях Сан-Сиприен и Гюрс Алешу Кочеткова.

— Алло! Жорж, это ты? Вот так штука! — обрадовался Алексей и стал крепко пожимать мою руку, а другой хлопал меня по спине, приветствуя по-испански.

— Надолго? — спросил я его.

— Да нет, вот покручусь здесь недели две, а потом обратно. Знаешь, я там связан, ну понимаешь, получил связь с немецкими товарищами, с подпольем.

— Ну и ты доволен? Тебя устраивает?

— Да, как тебе сказать, не особенно.

— Ну если не особенно, то оставайся здесь. Достанем тебе квартиру, документы, дадим занятие.

Алеша был холост, выглядел моложе своих тридцати лет. Весьма энергичен и часто экспансивен. Он сразу же принял решение остаться в Париже и перейти на нелегальное положение. Спустя некоторое время приехали в отпуск и другие мои старые знакомые.

3 октября у меня на квартире собрались Роллер, Миронов, Мирягин, Пелехин, Клименюк, Сафронов, Михневич, Кочетков. Входили осторожно, по одному и по два, чтобы не вызвать подозрений у дворничихи. Когда все собрались, я проинформировал о положении в движении Сопротивления и изложил свои соображения об организации русской патриотической группы. После недолгих прений вынесли следующее решение: создать широкую, массовую организацию из патриотов среди русских эмигрантов и назвать ее «Союз русских патриотов»; поручить Шибанову организацию лагерных комитетов среди советских военнопленных, побегов из лагерей, а также создание советских партизанских отрядов; поручить Кочеткову вести разъяснительную и агитационную работу среди власовцев с целью привлечения их в ряды советских партизан; издавать свой печатный орган «Русский патриот» и нелегальную газету «Советский патриот», предназначенную специально для советских военнопленных и партизан.

«Союз русских патриотов» должен был предоставлять в распоряжение советских партизанских отрядов связных и переводчиков, укрывать бежавших из лагерей советских военнопленных на квартирах, снабжать их питанием и одеждой, переправлять в партизанские отряды.

Организация должна быть разбита на тройки. Руководить организацией поручили Михневичу.

На состоявшейся вскоре встрече с Гастоном я доложил ему о проделанной работе. Он одобрил наши мероприятия и сообщил, что есть сведения о появлении на севере Франции, в районе города Лилль, призывов к саботажу, побегам и вооруженной борьбе, написанных и распространенных одним советским военнопленным. Нужно было выяснить, кто этот человек, и привезти его в Париж. Никто другой не мог лучше справиться с этим делом, чем Алеша Кочетков.

Получив поддельные документы и все нужные явки на севере, Алеша уехал в Лилль. Через неделю он явился ко мне вместе с автором призывов и воззваний — Марком Яковлевичем Слободинским. Последний рассказал, что был политруком батальона, попавшего в окружение на Украине, что родом из села Дашковцы, Литинского района, Винницкой области. В плену он не был и долгое время скрывался, но в конце концов был отправлен на принудительные работы в Германию, а оттуда во Францию. Коммунист Слободинский написал автобиографию, которую я передал Гастону. Слободинского я устроил на квартиру к чеху Шоллеру, который проживал в пригороде Парижа Селль де Сан-Клу. Туда же перевели Василия Таскина и Ивана Фомичева.

Гастон мне сказал, что для руководства всей деятельностью советских военнопленных необходимо создать орган, который бы состоял из самих военнопленных. Такой орган можно было назвать Центральным комитетом советских военнопленных во Франции. Таскин и Слободинский намечались кандидатами в этот своего рода штаб советских военнопленных и партизан. К этому времени они уже включились в работу, составляя и редактируя статьи для газеты «Советский патриот».

Надо отметить, что издание нелегальных газет было делом весьма нелегким. Нужны были пишущая машинка, ротатор, восковки, краски, бумага. Все это раздобыли благодаря усилиям русских патриотов, желавших принести максимальную пользу благородному делу борьбы с ненавистными захватчиками. Нашлись и люди для работы в редколлегии подпольной редакции. Редактировал газету «Русский патриот» Михаил Михайлович Бронштедт. Машинисткой была Вероника Шпенглер. Она печатала восковки для ротатора.

[...]

Новогодний номер газеты «Советский патриот» удалось отпечатать в настоящей типографии. Союз русских патриотов разрастался. Организовывались все новые и новые тройки. Особенно большие группы патриотов были на периферии. В пригороде Парижа Пти Кламар, где ответственным руководителем был Евгений Нестеренко, насчитывалось сорок членов. В пригороде Шавиле группами русских патриотов руководили Михаил Лягин и Георгий Кейда, в пригороде Левалуа — Иван Заграничный и Петр Ромашко. Общее руководство СРП в это время поручено было Николаю Качва.

Успешная работа притупила бдительность некоторых членов Союза русских патриотов, что привело к печальным последствиям. Появился провокатор, а с ним и провал. Сафронов, помощник Алеши Кочеткова по агитации и пропаганде среди власовцев, работал в Шербурге и познакомился там с одним типом, который назвался власовцем. Сафронов снабдил его нелегальной литературой для распространения среди других власовцев. Они встретились два-три раза. Вскоре «власовец» появился в Париже на квартире Веры Тимофеевой, адрес которой ему неосмотрительно дал Сафронов. В это время там находился Пелехин, занимавшийся агитацией и партийными делами парижской группы русских патриотов. «Власовец» выразил желание получить газету «Советский патриот» и листовки для распространения в Шербурге. Пелехин назначил с ним встречу, чтобы передать литературу и познакомить его с Кочетковым. Встреча должна была состояться на площади Мадлен, возле церкви. Приехав в назначенное время, Кочетков увидел Пелехина, который уже беседовал с каким-то неуклюжим верзилой, одетым в нечто полувоенное. Заметив Кочеткова, Пелехин повел «власовца» вдоль церковной ограды в сторону. Алеша следовал за ними в пятнадцати шагах в негустой толпе прохожих. Оглянувшись, он заметил, что один из «прохожих» задержал шаг и настороженно всматривается в идущих впереди Пелехина и «власовца». Кочетков решил проверить возникшие у него подозрения. Он остановился у витрины магазина и убедился, что «прохожий» наблюдает за Пелехиным. Поняв, что дело плохо, Кочетков отошел в сторону и, обойдя вокруг квартала, пошел навстречу Пелехину. Решив предупредить Пелехина, Алеша толкнул его плечом и на ходу бросил: «Уходи, слежка». Кочетков опять обошел квартал и снова увидел, что Пелехин продолжает беседовать с «власовцем». Алеша еще раз решил проверить наличие слежки, но в это время раздались свистки и Пелехина окружили 7—8 человек. В тот же вечер были арестованы Вера Тимофеева, Михаил Михайлович Бронштедт с женой, Вероника Шпенглер, Сафронов, Василий Белокуров и другие — всего четырнадцать человек, а редакция газеты «Русский патриот» разгромлена.

[...]

Алексей Кочетков вместе с Георгием Гегелия, Евгением Аркановым и сыном известного русского шахматиста Зноско-Боровским успешно проводили агитацию среди власовцев, доставали через них оружие и переправляли многих из них к партизанам. Один из участников Сопротивления Станислав Старский завязал знакомство с власовцами, обслуживавшими гитлеровскую зенитную батарею, находившуюся в Париже на берегу Сены, против Булонского леса. Старский убедил их бежать и договорился о побеге. Осуществить побег помогали: Марсель, Алла Клименюк и жена Старского — Нонна. Поздно вечером они пришли в условленное место возле моста и принесли с собой гражданскую одежду. Когда беглецы стали по одному и по два подходить к мосту, их встречали и уводили дальше. Так было выведено 17 человек. Шли растянутой цепочкой вдоль Булонского леса, а затем все бежавшие были распределены по квартирам. Через неделю все семнадцать человек были переправлены в советские партизанские отряды.

[...]