Источники

Примечания В. А. Кочеткова.

Третье плечо

Рига, Латвийское гос. изд-во, 1964. Cтр. 36-48.

[...]

«КАМРАД АЛЕКС»

1. ЕГО ПОМНИТ ГЕРМАНИЯ

Шарлотта Бишофф поднялась на трибуну, но долго не могла начать речь. Зал гудел от аплодисментов. Женщина подняла свою маленькую руку, стараясь унять овацию.

— Друзья мои! — наконец заговорила она. — Я хочу рассказать вам о том, как мы, немецкие коммунисты, жили и боролись в самые страшные годы гитлеризма. Борьба не затихала ни на миг. В столице рейха на фасадах домов, на рекламных столбах появлялись антифашистские листовки. Наши патриоты, рабочие, пригнанные в Берлин из разных стран, организовывали диверсии.

Весь мир знает теперь об антифашистах группы Сопротивления «Иннере Фронт» — «Внутренний фронт». Его руководители — закаленные в боях коммунисты Ион Зиг, Герберт Грассе, Отто Грабовски. Имена многих борцов, быть может, навеки останутся неизвестными: они бесследно исчезли в застенках гестапо. Но мы упорно и терпеливо будем продолжать поиски, постараемся вырвать безвестных героев из небытия.

В архивах крупного трансформаторного завода АЭГ в Обершеневайде нам удалось обнаружить картотеку, которую завели нацисты на иностранных рабочих. Отто Грабовски по фотографии, наклеенной на учетной карточке, по анкетным данным узнал своего друга по подполью русского патриота «камрада Алекса».

«Камрад Алекс» — Алексей Кочетков, в прошлом участник освободительной войны в Испании, — создал на заводе активную боевую подпольную группу, установил связь с немецкими коммунистами. Алекс навсегда войдет в историю берлинского антифашистского Сопротивления.

И снова в большом зале вспыхнула овация. Шестьсот ученых-историков из многих стран мира, слушавших сейчас на конференции ветерана немецкой компартии Шарлотту Бишофф, аплодировали советскому человеку Алексею Кочеткову.

В перерыве Бишофф окружили ученые. Вопросам не было конца.

— Жив ли Алекс?

— Где сейчас камрад Алексей?

— Помогите нам, друзья, — тепло улыбнулась Бишофф, — ответить на эти вопросы. Ведь вы историки...

2. ДОЛГОЖДАННОЕ ПИСЬМО

Двадцать лет ждал Алексей Николаевич это письмо. И вот оно в руках: небольшой листок, несколько фраз. Не вы ли тот самый «Алекс», которого разыскивают немецкие товарищи? Да, я!

Сейчас он мог с полным правом сказать это. Алексей понимал: условия войны, особенно в ее первые годы, были невероятно тяжелыми для нас, да и трагические события, связанные с культом личности Сталина, отнюдь не способствовали своевременному выяснению многих эпизодов борьбы с фашизмом, тем более когда речь шла о мужественном Сопротивлении в самом центре звериного логова — в Берлине, в глубоком тылу врага.

И вот это письмо...

Кочеткова срочно вызвали в Москву. То, что он увидел и услышал в институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, превзошло все его ожидания. В годы подполья «Алекс» знал только трех-четырех антифашистов, с которыми поддерживал связь. Этого требовала строгая конспирация. А теперь...

Ученые-историки о многом рассказали. Алексей с удивлением узнал, что подпольная группа «Иннере Фронт», в работе которой он участвовал, была основана еще до войны рабочим-маляром немецким коммунистом Отто Грабовски совместно с журналистом Ионом Зигом. Эта группа поддерживала тесные связи с берлинской антифашистской организацией, которой руководили обер-лейтенант Харро Шульце-Бойзен и доктор Арвид Харнак.

Молодые историки и литераторы В. Томин и С. Грабовский, работая над книгой «По следам героев берлинского подполья», нашли некоторых очевидцев и участников событий. Во многом помогли им немецкие товарищи и, в частности, Шарлотта Бишофф. Поиск привел авторов в Ригу. В центральной печати появились отрывки из их книги — плод долгих исканий, поездок, переписок. Страна узнала о рижанине Алексее Кочеткове — одном из героев берлинского подполья.

3. ВСТРЕЧА С ПАРИЖЕМ

Судьба не баловала Алексея. Словно щепку в бушующем океане, бросала она его по белому свету. Рано лишился отца. В памяти остались лишь его рассказы о России и штурме Зимнего, о лихих походах в гражданскую войну. Мать вышла замуж за латвийского подданного. Алексей оказался в Латвии.

В тридцатые годы, закончив гимназию, Алексей отправился в древнюю Тулузу — город, раскинувшийся по обоим берегам французской реки Гаронны. Там он начал учиться в Агрономическом институте, там впервые познакомился с коммунистами. Особенно пришелся ему по душе Вадим, эмигрант из Бессарабии. Летом, чтобы хоть как-нибудь пополнить скудный студенческий паек, друзья отправлялись батрачить на виноградники. А долгими вечерами вели негромкие беседы. Вадим показал как-то другу журнал «СССР на стройке». Алексей с восторгом рассматривал фотографии, жадно вчитывался в каждую строку, напечатанную под снимками. Так впервые за долгие годы разлуки он встретился с Родиной.

В те годы Франция переживала бурные дни. Народный Париж, вся страна сказали свое «нет!» фашизму, рвавшемуся к власти. Бурные события не могли не захватить свободолюбивого юношу. И он вместе со всеми выходил на демонстрации, участвовал в забастовках.

Алексей Кочетков вступил в комсомол. Вскоре его избрали в бюро комсомола 5-го района Парижа. Вместе с французскими друзьями он распространял листовки, молодежную газету «Авангард». В это же время Алексей стал оформлять документы на выезд в Советский Союз. Но...

4. «ПОЧЕМУ Я ЕДУ В ИСПАНИЮ?»

Несколько лет тому назад в Риге вышла книга «Вива република!». Ее написали рижане — бывшие участники испанской войны против фашизма. В воспоминаниях Кочеткова, помещенных в этом сборнике, есть такие слова:

«Почему я еду в Испанию? Решение созрело само собой. Оно явилось результатом всего, чем я жил в Париже, понимания тогдашних международных событий, глубокой веры в правоту народного дела. И вот однажды после очередного, как всегда оживленного и шумного, собрания секции комсомола я объявил о нем моим друзьям...»

Там, у Пиренеев, шла борьба за жизнь республики, за народ. Как не подать руку помощи товарищам? Алексей становится интербригадцем¹. В Барселоне его ждал приятный сюрприз: в рядах борцов он встретил своих земляков-рижан². Это были Жан Грива и артист Эдгар Екабсон, Михаил Шварц и Шая Гинсбург, Борис Цинис и Оскар Саулитис и многие другие.

...Бои. Полыхают города Испании. Гудит земля от разрывов снарядов, бомб. Но где-то в кабинетах продажных дипломатов зреет предательский заговор: от удара в спину пала Испания.

Интербригадцы с боями отошли к французской-границе. Но во Франции героев ждало новое предательство: патриоты оказались за колючей проволокой.

Начались месяцы томительного ожидания. Но ни на миг не затихала партийная работа. Интербригадцы держались дружно. Они выпускали свой журнал, распространяли воззвания, пели революционные песни. В лагере Вернэ Алексей встретился с руководством парижского «Союза друзей Советской Родины». Но боевые товарищи не могли помочь ему вырваться из неволи. Над страной, над миром нависла военная гроза.

Партийная группа решила так: Кочеткову следует воспользоваться вербовкой на работу в Германию. В Берлине — Советское посольство, там все решат... Окрыляло и то, что в Прибалтике восстановлена Советская власть: Кочетков — латвийский подданный — стал гражданином СССР.

5. ПАРТИЙНОЕ ПОРУЧЕНИЕ

Берлинский распределительный пункт мало чем отличался от концлагеря Вернэ. Те же приземистые бараки, опоясанные колючей проволокой, та же похлебка да эрзацкофе, который узники окрестили «новым порядком».

Каждый день появлялись вербовщики. Они долго и внимательно осматривали «товар». После их ухода бараки пустели.

В марте сорок первого года Алексея привели на трансформаторный завод. Благодаря знанию немецкого языка ему поручили получать на складе и развозить по цехам детали. Эта «должность» его вполне устраивала. Кочетков мог свободно общаться с рабочими, нередко получал «увольнительные»³ в Берлин. В один из мартовских дней он добрался до Советского посольства, заявил о своем желании вернуться на Родину. В посольстве он оставил свой единственный документ — удостоверение личности капитана испанской народной армии, начальника штаба 13-й интербригады.

...Наступил июнь сорок первого. Война! Это известие ошеломило Алексея. О возвращении на Родину нечего было и думать. Мучило теперь другое — как вести себя в логове зверя, в столице гитлеровского рейха. Можно было, конечно, замкнуться, уйти в себя и, как прежде, развозить на тележке детали. Но не таким был Кочетков — русский человек, французский комсомолец, борец народной Испании. Вот почему произошло то, о чем рассказала на международной конференции историков Шарлотта Бишофф.

...Еще в первые дни знакомства с заводом Алексей заметил: кладовщик Фридрих Муравске, у которого он ежедневно получал детали, с симпатией относится к иностранным рабочим, не то что нацисты-надзиратели, свирепствовавшие в цехах.

Алексей подружился с этим аккуратным, подтянутым человеком, рассказал о своей жизни. Фридрих слушал молча. О себе он говорил мало.

Двадцать второго июня⁴ подавленный тяжким известием Алексей как обычно пришел в цех. Он метался со своей тележкой по длинному цеху, не замечая, что она пуста. Подошел Фридрих:

— Ты что, Алекс, свихнулся? Или неприятностей захотел? Иди-ка ко мне...

И втащил Алексея в свою конторку. Кочетков не выдержал и выпалил с порога:

— Что же теперь будет! И что это Гитлер придумал?

Случилось непредвиденное: Фридрих разразился ругательствами в адрес фюрера. Потом серьезно проговорил:

— Я ненавижу войну! Хочу победы Красной Армии!

Удивительно, куда девалась тревога, сжимавшая сердце. На душе стало спокойнее.

Фридрих и Алексей стали близкими друзьями. Они подолгу беседовали в конторке. А однажды Фридрих пригласил его к себе домой. Беседа затянулась за полночь. Фридрих рассказал Алексею о своих встречах с Эрнстом Тельманом, о незабываемых днях, проведенных в Москве, куда он ездил в составе рабочей делегации.

Через несколько дней он познакомил Алексея с Отто Грабовски. Отто долго расспрашивал русского товарища. Особенно интересовало его, кого из немцев Алексей знает по лагерю Вернэ. «Проверка» — догадался Кочетков. Он доложил Отто, что создал группу Сопротивления, в которую вошли итальянец Марио, француз Джозеф, чех Ян, испанец Пепе и другие. Они регулярно платят членские взносы, ждут партийных поручений. А пока... Пока вредят нацистам на заводе, у своих станков. Никогда раньше не было столько брака, как сейчас, да и станки стали «шалить»...

Как-то на явочной квартире на Фрейлигштрассе⁵ Алексей снова встретился с Отто Грабовски. Отто тепло обнял своего нового друга и тихо сказал:

— Не вешай носа, Алекс. Но помни: война продлится долго. Не верь брехне Геббельса о блиц-криге. Это вздор. У нас много антифашистов. Но обстановка крайне тяжелая. Надо быть ко всему готовым...

— Я готов выполнить любое задание партии, — с жаром проговорил Алексей.

— Готов? — Отто изучающе посмотрел на Кочеткова. — Тогда вот тебе первое партийное поручение. — И он вручил другу небольшую металлическую коробку. Алексей открыл ее. Там лежала пачка листовок. На темно-коричневых листочках типографскими буквами была отпечатана одна фраза: «Гитлер ведет нас к катастрофе».

— Смочишь куском ваты обратную сторону листовки и лепи, — снова заговорил Отто. — Обязательно работай в перчатках, чтобы на бумаге не оставались отпечатки пальцев. Предупреди ребят. Дело весьма серьезное. Возможен провал. Гестаповцы не дремлют. Тогда пытки, виселица... У кого нервы слабые — не доверяй таким это задание.

Отто попросил расклеить листовки в воскресенье, через два дня после встречи, и обязательно во всем районе в один и тот же час.

Во время обеденного перерыва Алексей незаметно для окружающих переговорил с итальянцем Марио, повстречался⁶ с Георгием Клименюком, испанцем Пепе — бывшим интербригадцем, командиром подрывного отряда.

Договорились: воскресенье, вечер...

В тот холодный зимний вечер в районе Иоганнисталь и Нидершёневейде можно было увидеть молодого русоволосого парня в модном костюме. То и дело он вынимал из кармана металлическую коробку. Незаметное движение — и на стене, на театральных тумбах появлялись маленькие коричневые листочки...

Группа Алекса успешно выполнила первое партийное поручение. Георгий Клименюк наклеил листовки даже у самой проходной табачной фабрики «Юно», где всегда было оживленно.

Первый успех окрылял. Ребята почувствовали себя настоящими бойцами.

Вскоре Алексей стал приносить в цех бюллетень «Иннере Фронт». В этом подпольном издании печатались материалы о военном положении, о борьбе патриотов в порабощенных гитлеровцами странах и в самой Германии. Там Алексей прочел о первых победах Красной Армии.

Позже Алексей узнал, что номера еженедельного информационного бюллетеня «Иннере Фронт», так же как и другие нелегальные издания группы, печатались в летнем домике братьев Отто и Макса Грабовски, находившемся в Рудове, на Банхоффсштрассе, 15.

Весной 1942 года на улицах Берлина снова появились листовки. В них говорилось: «Нацистский рай — война, голод, ложь, гестапо. Сколько это будет продолжаться?»

Гестаповцы всполошились. Начались повальные обыски, усилилась слежка. Но фашистским ищейкам не удавалось напасть на след смельчаков.

Патриоты саботировали, выводили из строя станки. Они⁷ подожгли в столице выставку, сеявшую среди немцев лютую вражду к Советскому Союзу, его народам.

Однажды Алексей получил новое важное поручение: написать обращение к советским гражданам, привезенным на каторгу в Германию. «Советский Союз, — писал Кочетков, — могуч и непобедим. Гитлеровцам никогда не удастся превратить наш великий народ в рабов... Своей героической борьбой воины Красной Армии доказали, что могут бить фашистских захватчиков. Придет день, когда Красная Армия освободит Советскую страну от фашистских бандитов и спасет народы Европы от коричневой чумы». Советские граждане призывались к активной борьбе с фашистами в глубоком тылу. Заканчивалось обращение так: «Будьте осторожны, очищайте свои ряды от предателей и агентов гестапо...»

Отто одобрил текст.

В Берлин ежедневно прибывали эшелоны с «восточниками». Алексей с душевной болью смотрел на оборванных людей, похожих на скелеты. Установить связь с ними помог случай: однажды испанец Пепе познакомил его с молодым ленинградцем по имени Олег. Этот общительный паренек в свою очередь свел его с Николаем. И вскоре в лагере «восточников» стали появляться подпольные издания «Иннере Фронта»...

Много подвигов было на счету славных антифашистов. Но гестаповцы напали на их след. Начались аресты. Надо было что-то предпринять, действовать решительно и осторожно. Воспользовавшись десятидневным отпуском, Кочетков уехал во Францию.

6. ВОЗВРАЩЕНИЕ

В Париже Кочетков встретил своих старых друзей — участников испанских событий Георгия Шибанова, Николая Роллера и многих других.

В тихом рабочем пригороде Парижа Клиши в небольшой квартире Шибанова собралась партийная группа. Речь шла о создании массовой организации, сплочении антифашистских сил.

Алексей Николаевич принял самое активное участие в создании такой организации, партизанских отрядов. В тот период он встретился с мужественным Василием Пориком, советским офицером, участником движения Сопротивления на французской земле.

Через год пришла долгожданная победа. Алексей Кочетков вернулся в Ригу. Сейчас он работает в Головном конструкторском бюро сельхозмашиностроения Северо-Запада. А в свободное время, по вечерам, пишет книгу. Ему есть о чем рассказать людям.

Недавно Алексей Николаевич получил телеграмму из Берлина. Немецкие друзья по подполью приглашают его на трансформаторное народное предприятие имени Карла Либкнехта — так называется сейчас завод, на котором в годы войны работал Алексей. Снова встретятся боевые соратники. И право же, страницы книги Кочеткова, рассказывающие об этой встрече, будут особенно яркими и волнующими.

[...]

__________

1 А. Н. Кочетков сражался в рядах республиканской армии с сентября 1936 г. на Арагонском фронте — сначала в пулеметном расчете, затем в артиллерийской батарее. С конца 1936 г. он был переводчиком при советских военных советниках. Его можно считать интербригадцем с августа 1938 г., когда он получил назначение в 13-ю интербригаду. Он был ранен осколком авиабомбы сразу по прибытию на место службы и вышел из госпиталя уже после того, как интербригады были отведены с линии фронта.

2 Такая встреча могла состояться лишь после отвода интербригад с линии фронта, поскольку они сражались на разных фронтах.

3 При заводе не было концлагеря, по крайней мере в 1941-1943 годах. Никаких «увольнительных» не требовалось.

4 22 июня 1941 г. было воскресеньем и на заводе никто не работал.

5 Имеется в виду квартира в доме №9 на Фрейлигратштрассе, где жили Фридрих Муравске и его жена Мария.

6 Имеется в виду, что А. Н. Кочетков встретился с Георгием Клименюком и испанцем Пепе в нерабочее время, поскольку они работали в разных местах.

7 Речь идет о группе Герберта Баума.